Самые интересные вещи в нашей семье сообщаются внезапно.

— А правда, что в Хабаровске теперь есть улица Вахова? — спрашивает меня бабушка как-то в одном из телефонных разговоров.

— Ну да, — отвечаю. — Еще в 2011 году появилась.

— Надо же, сбылась мечта Маши, назвали-таки именем мужа улицу… Просто вспомнила, что его жена у меня в «Интуристе» администратором была. Мы даже дружили примерно с 1970 года и до тех пор, пока я не уехала. Сама Маша была очень приятной женщиной. Вообще-то ее имя Майя, но мы на работе звали Машей. Она не обижалась. Всегда была вежливой и открытой, а выглядела с иголочки — просто красавица.

Кабинет в дополнительной комнате

— Самого Анатолия тогда в живых уже не было, но она где-то раз в пару недель звала после работы к себе на чай. Их квартира была в 69-м доме по Ленина. Она рассказывала, что сначала они жили с подселением, и это свое жилье получили только в 60-м году. С порога Маша ставила чайник, и пока он кипел, водила по квартире.

Она не была большой, но из-за малого количества крупных вещей казалась весьма просторной и светлой. Воздуха в ней было много, а чистота царила идеальная.

— Первым делом Маша показывала кабинет своего мужа. Он находится в дополнительной третьей комнате, которой не было на плане. Вход в нее строители прорубили спустя пару месяцев после заселения по указанию начальства Анатолия, ведь писателю нужен кабинет.

 

 

 

Вдова хранила его как зеницу ока с 1965 года. Ни одного лишнего предмета в обстановке найти было нельзя. Простой письменный стол из темного дерева стоял посередине, и хозяин работал за ним лицом к входу. Справа от двери в кабинете было окно с клетчатыми занавесками, и свет из него падал на рабочее место слева направо, чтобы писать было удобнее. А позади стола вдоль стены были красные книжные шкафы выше человеческого роста.

Книг в писательском кабинете хранилось много: точное число на взгляд гостям определить было трудно, но стояли они очень плотно. Казалось, что полки могут лопнуть.

— На столе, как и во всем доме, был порядок: ровными стопочками сантиметра два в высоту были уложены несколько рукописей. Машинка стояла печатная. Марку не знаю, но Маша говорила, что на ней он печатал только в газеты. А книги свои писал только от руки — такая у него была привычка.

Литературные беседы и жареная баранина

— Вообще, интересных порядков у Анатолия было много. Например, хозяин никогда не завтракал. Маша всегда переживала за это, но не настаивала на утренней еде. Первый раз он ел только в три часа дня. А вставал, между прочим, в шесть утра, потом шел на прогулку и затем работал. А после обеда снова шел гулять, но уже с женой и сыном Сережей.

Про самого писателя вдова рассказывала, что работать он любил в тишине и вообще был не очень разговорчив. Хотя гостей привечал. Но это были не шумные компании, а спокойные застольные беседы с писателями и коллегами по газете.

— Первым делом хозяин вел гостя в кабинет, где обсуждал с ним литературу. И даже в гости он звал фразой: «Пойдем, что ли, книги посмотрим». Так получалось, что стол в доме Ваховых накрыт был почти круглосуточно. Ведь пока в кабинете велся негромкий разговор, супруга следила, чтобы было, чем угощать. И Маше это нравилось, она не видела в таком порядке ничего плохого.

Хотя, когда у писателя было время, он и сам вставал к плите. Его коронным блюдом, по словам вдовы, была жаренная с луком баранина.

— Маша угощала меня. Казалось бы, лук да мясо, ну что такого? А вкусно было безумно. Я хвалила, а она отвечала: «Это ты еще не пробовала, как Анатолий жарил». Она очень гордилась мужем и хотела сохранить как музей не только кабинет, но и всю квартиру.

Жаль, вторая мечта вдовы не сбылась: имущество писателя было утрачено после 2013 года, и музея не вышло. Но мемориальная доска на стене дома № 69 по улице Ленина висит до сих пор.